Всемирную промышленную и хлопковую выставку столетия 1884/85 г. нельзя назвать чрезвычайно успешной. Коррупция и скандалы сопровождали ее с начала и до конца. И все-таки свою позитивную роль она сыграла: мир узнал о веселом американском городе с французским акцентом – о Новом Орлеане.
Американский Юг залечивал раны после поражения в Гражданской войне. Восстанавливались города, жужжали лесопилки, простирающиеся до горизонта плантации вновь белели коробочками хлопка. И все-таки былого процветания не было, хотя с окончания войны прошло уже 20 лет. Плантаций хлопка стало меньше, торговля им шла плоховато. Новоорлеанский порт, прежде средоточие жизни и деловой активности, основной центр хлопковой торговли Соединенных Штатов, постепенно приходил в запустение.
Идею провести в Новом Орлеане всемирную выставку выдвинули члены Национальной Ассоциации плантаторов хлопка. Приближалась круглая дата – столетие со дня отгрузки первой кипы хлопка из Нового Орлеана в Англию в 1784 г., хороший повод для организации выставки. Грандиозное международное мероприятие позволило бы оживить экономику и продемонстрировать, что американский Юг полностью интегрировался в союз американских штатов. Кроме того, дальновидные бизнесмены считали, что прямые контакты между производителями хлопка и текстильщиками в ходе международной выставки пойдут на пользу и тем и другим.
Устроители рассчитывали, что если Юг сумеет убедить северян в том, что прошлая взаимная враждебность осталась позади, сюда потекут деньги инвесторов, рабочая сила, опыт и технологии, которые так необходимы истощенной войной экономике Луизианы и других южных штатов. Кроме того, ставилась цель оживить торговлю с находящимися близко латиноамериканскими странами и возродить былую значимость порта Нового Орлеана. Международная выставка была самым лучшим инструментом для достижения всех этих целей.
Забегая вперед, скажем, что пресса того времени не была единодушна в оценке результатов этого международного события. Некоторые сочли ее большим успехом (в основном это были обозреватели газеты, принадлежавшей генеральному директору выставки). Другие, напротив, подсчитывая экономический эффект от мероприятия, сочли, что она не удалась: ожидаемых инвестиций не последовало, а напряжение для городских и региональных финансов было огромным.
Подготовка к выставке началась задолго до ее открытия. Организационный комитет возглавил хлопковый магнат Эдмунд Ричардсон, а генеральным директором стал майор Эдвард Берк, он же казначей штата Луизиана, идейный вдохновитель выставки и настоящий энтузиаст и патриот Нового Юга. Именно его неуемная энергия, стремление сделать выставку еще больше, еще представительнее, еще грандиознее в немалой степени стала причиной финансовых неприятностей, сопровождавших это мероприятие.
Для того, чтобы получить крупный заём Конгресса на организацию выставки, необходимо было в качестве обеспечения с помощью добровольных пожертвований собрать 500 тыс. долл., чем Берк и занялся. Однако сбор средств вызвал прохладный прием со стороны местных бизнесменов. Даже самые заинтересованные в успехе выставки плантаторы – члены Хлопковой биржи сомневались в том, что столь крупные финансовые вложения помогут им собрать хотя бы одну лишнюю кипу хлопка.
Тем не менее в 1883 г. Конгресс Соединенных Штатов санкционировал проведение в Новом Орлеане выставки, которой присвоили официальный статус «международной выставки под эгидой Соединенных Штатов, Национальной Ассоциации плантаторов хлопка и города Нового Орлеана». Предстоящее событие получило официальное название – Всемирная промышленная и хлопковая выставка столетия. Новоорлеанцы называли ее просто Хлопковая выставка.
Конгресс согласился выделить заём в 1 млн долл. на организацию выставки и еще 300 тыс. – на строительство павильона Правительства. Окрыленный успехом майор Берк и исполнительный комитет под его руководством раздули выставку до таких масштабов, с которыми уже не сумели справиться.
Для строительства павильонов выделили участок в 100 га в 6 км от делового центра города, вверх по реке, между авеню Сэнт-Чарльз и Миссисипи. Раньше здесь были хлопковые плантации, но теперь земля пустовала. Украшением этой территории были прекрасные столетние дубы. Они и сегодня радуют посетителей парка Одюбон, разбитого на месте выставки.
Архитектурный конкурс выиграл Густав Торгерсон, шведский архитектор, который жил в Луизиане. К несчастью, Берк решил взять на себя руководство проектом.
Любое строительство всегда сопряжено с трудностями и неожиданностями, но это продвигалось особенно плохо. Бестолковый менеджмент, неумение составить график работ, соответствующий графику поступления денег, непрекращающиеся дожди, превратившие почву в месиво, невозможность разместить экспонаты, которые уже начали поступать издалека, – все это добавляло проблем к обычным строительным заботам. Работы начались позже, чем было запланировано, продвигались медленно, денег требовалось все больше, так как приходилось нанимать дополнительную рабочую силу, оплачивать сверхурочные и ночные смены.
Хлопковая выставка столетия открылась с большой помпой 16 декабря 1884 г., на две недели позже запланированного. День был солнечным, на ветру развевались флаги 21 страны-участницы. На открытие собралась большая толпа примерно в 14 тыс. человек. Однако, войдя внутрь, они увидели пустые или хаотически заполненные стенды, недостроенные павильоны и пустые пространства.
Те из посетителей, которым не повезло, и они попали на выставку в первые дни и недели ее работы, увезли домой самые неприятные впечатления. Экспоненты также не выражали восторга – они жаловались на бестолковое распределение выставочных площадей, полное отсутствие каких бы то ни было попыток хоть как-то классифицировать и сгруппировать экспонаты, процветающий фаворитизм. Они обвинили администрацию выставки во главе с Берком в плохой организации всего дела.
Постепенно все наладилось, и гости, которые прибыли к концу весны, считали, что они не зря потратили немалые деньги, заплатив 50 центов за вход: к этому времени все экспонаты были на местах, и зрителей поражала грандиозность экспозиций Хлопковой выставки.
В архитектурном отношении для выставки не было придумано ничего особенного. Торгерсон спроектировал два самых больших сооружения без особых изысков с точки зрения оформления и декорирования. Достоинства и величественности зданиям придавали их размеры. Внешний облик Главного павильона был явно навеян архитектурой парижского Лувра. Павильон занимал площадь в 13 га и был по тому времени не только самым большим зданием в США, но и самым большим зданием в мире под одной крышей. Его освещали 5 тыс. электрических лампочек, новинка того времени. Как говорили, на выставке было использовано в 10 раз больше электролампочек, чем во всем остальном Новом Орлеане.
Экспозиционная площадь Главного павильона составляла 154 тыс. кв. м. В центре располагался огромный Концертный зал, который мог вместить 11 тыс. посетителей в зрительном зале и 600 человек на сцене.
На другой стороне лагуны возвышалось здание Правительства и Штатов площадью 648 825 кв. футов. Здесь были представлены экспонаты почти всех штатов и территорий страны, а также федеральные экспозиции Государственного департамента, Военно-морского флота, Военной администрации, Патентного ведомства, Почтовой службы и Смитсоновского института. Широкие галереи, опоясывающие внутренние пространства обоих зданий, давали возможность публике полюбоваться общим видом развернутой внизу грандиозной экспозиции. Подъемники – тоже новинка того времени – возносили публику на крышу, откуда открывался захватывающий вид на всю территорию выставки. Между павильонами сновали – чудо из чудес! – вагончики электрической железной дороги.
Власти города выложили из собственного бюджета 100 тыс. долл. на возведение стеклянного Павильона садоводства. В отличие от других павильонов, это чудо из стекла собирались использовать и после закрытия выставки, в качестве оранжереи. Там интерес публики вызывали главным образом мексиканские кактусы. В других павильонах разных размеров и стилей разместились художественная галерея, лесопилка, бойлерная, загоны для скота.
Особенно роскошной и посещаемой была мексиканская экспозиция – самая крупная среди всех представленных стран. Восхищение вызывал павильон мексиканской горнорудной промышленности – он был сделан в виде восьмиугольника из стекла и железа, а его изящный стеклянный купол венчал собой прелестный портик. Огромное количество зрителей собирало выступление популярного в то время мексиканского музыкального ансамбля духовых инструментов Eight Cavalry Mexican Band – он играл на открытии экспозиции, на многочисленных концертах. Именно здесь впервые прозвучал знаменитый вальс «Над волнами» Хувентино Росаса.
Немного раздражали сновавшие повсюду лоточники и мелкие торговцы. Однако 15%-ный налог, который с них собирали, помогал хоть как-то компенсировать весьма невысокие доходы от продажи билетов. Посещаемость выставки оказалась гораздо ниже ожидаемой. Лишь только в День Луизианы количество посетителей (примерно 50 тыс.) превысило минимальный уровень, необходимый для того, чтобы свести концы с концами.
Два отдела выставки привлекали особое внимание. Отдел цветных (нечто доселе невиданное) пытался продемонстрировать расовую примиренность Нового Юга. Женский отдел также делал упор на всеобщем равенстве. Негры, которым не дозволили принять участие в выставке 1876 г. в Филадельфии, теперь гордо демонстрировали, чего они достигли в культурном и промышленном отношении за 20 лет свободы. Это был аттракцион невиданной терпимости – экспонентам и гостям Отдела цветных разрешалось беспрепятственно гулять по всей выставке и посещать любые стенды.
Хлопковая выставка поражала посетителей работающими машинами, надувными шарами на веревочке, фейерверками. На искусственном озере американская Служба спасения демонстрировала свое мастерство, здесь же с огромным шумом взрывали торпеды. Мимо отдельных экспонатов нельзя было пройти, не открыв рот от изумления: вот жена Лота, выточенная из огромного блока соли, а вот древнегреческий храм, полностью сделанный из мыла, и кафедральный собор из коробок из-под печенья. Особо завораживающим было вечернее зрелище стеклянного Павильона садоводства, освещенного электрическими лампочками. По всеобщему признанию, это чудо из чудес было настоящим гвоздем выставки.
Всемирная промышленная и хлопковая выставка столетия закрылась 1 июня 1885 г. Ее посетили всего 1,1 млн человек, чуть больше четверти ожидаемого. Убыток от мероприятия составил 470 тыс. долл. Выставка не достигла и тех коммерческих целей, которые ставили перед собой организаторы. Эдвард Берк позже был обвинен в махинациях и подделке документов в период, когда он был казначеем штата. С большой суммой денег он бежал из страны.
Тем не менее в отдаленной перспективе Хлопковая выставка сыграла свою положительную роль. С помощью прессы, которая подробно освещала работу экспозиции, с помощью рассказов и писем очевидцев мир узнал об экзотическом, веселом, необычном американском городе, где сплелись испанская, американская и французская культуры. Впоследствии сюда потянулись туристы, а потом и иммигранты. Это было важно, ведь Юг нуждался в рабочих руках. Удалось слегка оживить Новоорлеанский порт, благодаря возросшей торговле с Латинской Америкой.
Павильон садоводства после закрытия выставки еще долгое время использовался по назначению и был крупнейшей в мире оранжереей. Он сильно пострадал от урагана 1909 г., а ураган 1915 г. смел его с лица земли. Территорию Хлопковой выставки позже превратили в парк Одюбон. Там раскинулись ухоженные поля для гольфа, проложены беговые дорожки, растут все те же могучие дубы. Сейчас парк Одюбон считается одним из самых красивых городских парков США.
Ирина СКИБИНСКАЯ
Хлопковую выставку 1884/85 г. посетили всего 1,1 млн человек, чуть больше четверти ожидаемого. Убыток от мероприятия составил 470 тыс. долл.
Главный павильон выставки был не только самым большим зданием в США, но и самым большим зданием в мире под одной крышей.
Генерального директора выставки Берка обвинили в мошенничестве. С большой суммой денег он бежал из страны.
Экспонентам и гостям Отдела цветных разрешалось беспрепятственно гулять по всей выставке и посещать любые стенды. Это был аттракцион невиданной терпимости.
Налог, который собирали с лоточников, позволял хоть как-то компенсировать недобор средств от продажи входных билетов.
Новый Орлеан – крупнейший город в штате Луизиана, находится у впадения реки Миссисипи в Мексиканский залив. Население (после урагана «Катрина») – около 350 тыс. человек. Общая площадь города составляет 907 кв. км, из которых только 468 кв. км являются сушей.
Территорию нынешней Луизианы в 1680 г. захватили французы. В 1718 г. возник порт Нувель Орлеан (Новый Орлеан) в честь Филиппа Орлеанского, регента при малолетнем Людовике XV. В 1803 г. Наполеон продал город США, его переименовали в Нью-Орлеан. Однако остатки французской культуры и французских традиций не исчезли, они ощутимы там до сих пор. Наиболее живописная старая часть города называется Французским кварталом. В XIX в. Новый Орлеан называли «Парижем Нового Света». Новый Орлеан считается колыбелью джаза, чему немало способствовала выставка 1884–1885 гг. Это место многочисленных джазовых фестивалей и родина Луи Армстронга.
Хувентино Росас – мексиканский скрипач, композитор и руководитель музыкальной группы. Его самая знаменитая вещь «Над волнами» впервые прозвучала на Хлопковой выставке 1884 г., имела большой успех и оказала влияние на новоорлеанский джаз и музыку тиджано. Музыка «Над волнами» использовалась для мелодии «Самая прекрасная ночь года», которую спела Энн Блит в фильме MGM «Великий Карузо». Вальс благодаря публикации клавира стал широко известен и в России, он звучал в первой постановке чеховского «Вишневого сада». Эта мелодия и поныне популярна.
На хлопковой выставке 1884 г. были экспонаты из далекой России – золотую медаль выставки получило фортепиано фирмы «Александр Услаль и Ко.». Эта фирма существовала в Российской империи с 1870 по 1917 г. Серебряную медаль получили папиросы «Неман» Гродненской фабрики Лейбы Шерешевского.
Зоопарк – достопримечательность сегодняшнего парка Одюбон. Животные здесь содержатся в открытых вольерах, которые максимально приближены к естественным условиям обитания. Зоопарк раскинулся на территории в 23 га. Он открылся в 1938 г., но в 1980-х гг. был полностью перестроен. Одно из самых захватывающих зрелищ – Луизианская топь, где в мутных лагунах плавают аллигаторы. Роскошные Джунгли ягуаров и сады с фламинго также не оставляют никого равнодушными.